О том, как Бог пишет Человеком. О книге "Юность".

cтихи нужно пить, до дна, до прихода,

cтихи нужно жить, отправляясь в полет,

чтоб почуять в итоге,

как поэт наступает

босиком

на сияющий лед.

В этих строках так много любви. Настоящей, живой, трепыхающейся в ладонях, согревающей своим светом. В этих строках так много сердца - вечного, пульсирующего, что дышит в унисон с единым. 

Читается на одном дыхании. Перечитывается, как в первый раз. Цельно, связано, тепло. Книга разговаривает, открывает глаза, пробуждает. Страницы - тёплые, слова - простые, строчки - цепкие. 

"Юность" слегка отличается от первых двух ("Чистый полет" и "Астры") своей невинностью, своим подъемом и невероятным посылом к читающему. Опыт пережитого, страсть настоящего и свет будущего.

Все происходит так, как должно быть:

"...ведь на то и даны страдания,

чтобы сила росла, теплилась,

разрушая во имя создания".

Волшебная юность - понимать нужно буквально. Книга усиливает во много раз то, что чувствуешь на момент прочтения. Читаешь в печали - плачешь навзрыд. Читаешь в радости - смеёшься и танцуешь. Те же строки, а такие меткие и такие разные. От реинкарнаций до хрупких молитв, от городских просветлений до таких близких самокопаний. 

Отдельную нишу в сердце сборника занимает проза. Глубокая, сильная, непокорная. Пережитое, переболевшее. Колкие трипы, волнующая боль и чистое доброе смирение. Это и хроматизмы любимой, и хриплое дыхание жизни, и оглушительный свет пробуждения  – самые важные и самые родные метафоры жизни. Это ли не есть та самая движущая сила, текущая по тонким нитям души?

Особенное тепло придают чуткие рисунки человека, который тонко улавливает отголоски предрассветной тьмы. Отражение света, что излучает горящее сердце автора. Живописная изнанка, нежная кожа переродившегося гиганта украшена яркими и такими честными мазками живой пульсирующей краски.

Огромная благодарность за счастье держать в руках это чудо, чувствовать каждую строчку, волнительно жить в унисон.

Под одеялом из облака

Если бы вдруг меня вернули в 17, я бы прыгнула в автобус к приезжему рок-музыканту и провела бы остаток жизни в дороге. Давно прошло время хиппи, увеселителей и мыльных пузырей. Чувство потерянной чистоты, искренности и свободы накрывает подобно одеялу из лоскутков облака. 

Сказать "я люблю Тебя", значит, ничего не сказать. Слов становится всегда слишком мало, когда говоришь о главном. Начинаешь заворачиваться в мантры, подпевая санскритом пробудившимся. Так много ещё хочется поведать, ведь кометы не умеют молчать. Страшно догореть раньше, и не успеть. 

Человек - плетёная корзина из вчера, сегодня и завтра. Вдохновлённые превращаются в воду, стремительные - в огонь.

В голове моей голоса. Их много и они чужие. Мои личные давно смолкли, растворяясь в потоках несуществующего времени. Точно так же стирается память, оставляя лишь пепелище пережитого. 

Сказать "я люблю Тебя", все равно, что испачкать сажей холст для Солнца. Нет таких слов, нет таких красок и такой музыки, которая выразила бы в полной мере все то, что перекрывает дыхание. Мой эзотерический Бог благословляет легким касанием пера. И уже не хочется умирать. Бессмертным не бывает страшно. 

Как глупо было думать, что можно ждать Тебя всю жизнь, все жизни. Ведь мы уже едины. Все мы - одно огромное бесконечное целое. И эти осколки Абсолюта, эти сияющие кометы уже давно разбились друг о друга в безумной веренице танцевальных па на краю умирающей вечности.

Самый главный приход

Нужен ли специальный приход, чтобы ощутить всю целостность - всю многомирность этого мира? Я думала, что меня трое, но это не так - меня много! Меня тысячи. Я состою и потрясающе огромного количества всевозможных маленьких мирков каждый из которых является отдельной вселенной, даже не подозревая о существовании единого огромного организма. Наши меньшие друзья умирают от нашего дыхания, и им все равно. Им нужно и не нужно это одновременно. Пока Она за левым плечом много

значительно не подмигнула, можно дышать, задыхаясь от восторга, тем самым ловя главный приход - приход быстротечности времени! 

А что если...

Мы с тобой - те самые дрянные хиппи на куполе вечного солнца. Возросшие на негативе, продираясь сквозь пятна своего прошлого, мы растворялись с косяками дворовых барыг и гнилью мусорных свалок; кровавыми разборками и пыльными крымскими дорогами. А моя душа - в форме куба. На столько же тяжелая, на сколько и легкая. Я не спрашивала о твоей, но уверена, что она - такая же. 

А что если бы мы никогда не встретились? 

Правда

Везде правда. В мире, созданной при помощи воображения, концентрации мысли - все правда. В этом иллюзорном мире все правда. Все люди, сидящие вокруг, все интернеты, все мальчики, девочки, законы, системы, государства, болезни, лекарства, сказки, напитки, мудрецы, животные, глупцы - все правда, ведь все иллюзорно, все в голове. И не важно, это у тебя наяву или ... - все правда. Вот почему мир прорывается. А я все такой же кусок субстанции. Пустой. Который порождает этот мир, эту правду и сам в нее верит и не верит. Во всю ее. Ведь противоречий нет. Это для других они есть, других порожденных, привлекаемых, слабых и сильных, умных и глупых. Ничего нет. Мира нет, правды нет, меня нет. Никто ничего не изобретал - это фантазия, это мысль. Такая же реальная, как и та, что кладет руку на плечо, когда позади никого нет. По-этому, все просто и все никак. Это не планка сдвинута, это фантазия нарушена. Осознание разрушает фантазию и вспоминает себя, то есть, полное несуществование. Тогда не страшно. Тогда никак. Творчество в чистом виде? Пускай так. Мне всё равно. "Я" принято. 

(Запись в дневнике от 3 июля 2014г)

Через и дальше

Я давно перестала медитировать. Перестала играть с сознанием, откапывая что-либо из своего космического. Ведь в этом нет никакого смысла, по-сути. 

А рамки продолжают стираться. Правда - в действии. Только так идет развитие, только так расширяются горизонты. 

А я продолжаю отчаянно перенимать чужие миры: будь то мир сотрудницы-нимфоманки, мир керуаковских героев, полных вечной гонки, мир творческих и проч и проч. Как будто все мое, что когда-то имело значение, выгорело, и развеяло свой пепел по самым отдаленным уголкам подсознания. 

Когда мне говорят: "ты что, не видишь? Она же совсем страшненькая!" Я действительно не вижу. Для меня нет красивых и некрасивых людей. Есть притягательные и не притягательные, наполненные и пустые, яркие и тусклые, ожившие и засохшие. 

Кажется, будто это все я уже знаю - все, что посоветует мне человек тех или иных взглядов, и всё равно спрашиваю, чтобы чувствовать хоть какую-то связь с объективной реальностью, чтоб меня не унесло. 

Может просто хватит гнаться, и пора отпустить? (Каждая моя записка начинается, продолжается, и заканчивается этой мыслью).

Пытаться заполнить черную дыру материалкой - совершенно бессмысленное и бесполезное занятие. Состояние одинаковое во время того, когда можешь себе позволить многое (людей, вещи, занятия) и когда не можешь позволить себе ничего (людей, вещи, занятия). 

Еле заметная искра смысла проскакивает тогда, когда смотришь в глаза человеку, внутри которого рождается Бог. Апокалипсис, о котором все говорят начинается тогда, когда в тех же глазах умирает Бог. 

Мне кажется, что настоящий человек просыпается гиперактивнлстью и/или измором (дабы начать действовать). Мой внутренний деятель просыпается от малого количества сна и больших нагрузок. Моральных, в основном. Сколько там человек живет, сказать не могу, но все они под контролем. Или нет. 

интимное

Ты будешь любить меня вечно.

До окончания существования Вселенной и на много-много дольше.

Мы переживем всех королей и президентов, всех рыцарей и драконов. 

Мы переживем глобальное потепление, железный век, все научные прорывы и всемирные войны. 

Мы будем жить в глазах друг у друга, растворяясь в собственных энерго~потоках. 

Мы будем любить друг друга беззаветно, безлико и бесповоротно. 

Мы будем любить каждую молекулу друг друга.

Мы будем любить свое отражение друг в друге.

Мы с Тобой переживем конец света: первый, четвертый, десятый, двадцать пятый…

И в тот миг, когда взорвется все мироздание со всеми параллельными Вселенными, когда черные дыры начнут затягивать все и вся в свои бездонные жадные пасти, мы будем лежать на осколках взорвавшихся астероидов. Наши обнаженные тела будет пожирать пламя умирающего мира.

Двое: мужчина и женщина. Адам и Ева – первородные. Всегдасуществующие. 

У нас не будет нервного ворчащего возраста; не будет вечно спешащего, вечно недостающего времени. 

У нас не будет ни прошлого, ни будущего.

В глазах наших – космос. В пальцах – осколки взорвавшихся звезд. 

У нас не будет сердец. Мы сами – олицетворения вечноживущих, вечнобьющихся, вечнолюбящих.

Как можно ограничивать словами то, что останется от нас на краю Вселенной?

Мы будем любить друг друга в пепле сгорающих Солнц.

Мы будем себе же Богами.

Рыхлые плиты под нашими эфирными телами станут почвой нового восходящего Мира, рождающегося в потоке бессознательного глобального вездесущего всепоглощающего совершенного Разума.

Ты гладишь мои волосы, приговаривая "мир - лишь иллюзия, иллюзия...."